Детство. Л. Н. Толстой
История моего детства. Автобиографическая повесть Льва Толстого с иллюстрациями А. П. Апсита, Ж. Ру и Беннета
Содержание
Глава I
Учитель Карл Иваныч
12-го августа 18. ровно в третий день после дня моего рождения, в который мне минуло десять лет и в который я получил такие чудесные подарки, в семь часов утра Карл Иваныч разбудил меня, ударив над самой моей головой хлопушкой — из сахарной бумаги на палке — по мухе. Он сделал это так неловко, что задел образок моего ангела, висевший на дубовой спинке кровати, и что убитая муха упала мне прямо на голову. Я высунул нос из-под одеяла, остановил рукою образок, который продолжал качаться, скинул убитую муху на пол и хотя заспанными, но сердитыми глазами окинул Карла Иваныча. Он же, в пестром ваточном халате, подпоясанном поясом из той же материи, в красной вязаной ермолке с кисточкой и в мягких козловых сапогах, продолжал ходить около стен, прицеливаться и хлопать.
«Положим, — думал я, — я маленький, но зачем он тревожит меня? Отчего он не бьет мух около Володиной постели? вон их сколько! Нет, Володя старше меня; а я меньше всех: оттого он меня и мучит. Только о том и думает всю жизнь, — прошептал я, — как бы мне делать неприятности. Он очень хорошо видит, что разбудил и испугал меня, но выказывает, как будто не замечает. противный человек! И халат, и шапочка, и кисточка — какие противные!»
В то время как я таким образом мысленно выражал свою досаду на Карла Иваныча, он подошел к своей кровати, взглянул на часы, которые висели над нею в шитом бисерном башмачке, повесил хлопушку на гвоздик и, как заметно было, в самом приятном расположении духа повернулся к нам.
— Auf, Kinder, auf. s’ist Zeit. Die Mutter ist schon im Saal [1] , — крикнул он добрым немецким голосом, потом подошел ко мне, сел у ног и достал из кармана табакерку. Я притворился, будто сплю. Карл Иваныч сначала понюхал, утер нос, щелкнул пальцами и тогда только принялся за меня. Он, посмеиваясь, начал щекотать мои пятки. — Nu, nun, Faulenzer! [2] — говорил он.
Как я ни боялся щекотки, я не вскочил с постели и не отвечал ему, а только глубже запрятал голову под подушки, изо всех сил брыкал ногами и употреблял все старания удержаться от смеха.
«Какой он добрый и как нас любит, а я мог так дурно о нем думать!»
Мне было досадно и на самого себя, и на Карла Иваныча, хотелось смеяться и хотелось плакать: нервы были расстроены.
— Ach, lassen Sie [3] , Карл Иваныч! — закричал я со слезами на глазах, высовывая голову из-под подушек.
Карл Иваныч удивился, оставил в покое мои подошвы и с беспокойством стал спрашивать меня: о чем я? не видел ли я чего дурного во сне. Его доброе немецкое лицо, участие, с которым он старался угадать причину моих слез, заставляли их течь еще обильнее: мне было совестно, и я не понимал, как за минуту перед тем я мог не любить Карла Иваныча и находить противными его халат, шапочку и кисточку; теперь, напротив, все это казалось мне чрезвычайно милым, и даже кисточка казалась явным доказательством его доброты. Я сказал ему, что плачу оттого, что видел дурной сон — будто maman умерла и ее несут хоронить. Все это я выдумал, потому что решительно не помнил, что мне снилось в эту ночь; но когда Карл Иваныч, тронутый моим рассказом, стал утешать и успокаивать меня, мне казалось, что я точно видел этот страшный сон, и слезы полились уже от другой причины.
Когда Карл Иваныч оставил меня и я, приподнявшись на постели, стал натягивать чулки на свои маленькие ноги, слезы немного унялись, но мрачные мысли о выдуманном сне не оставляли меня. Вошел дядька Николай — маленький, чистенький человечек, всегда серьезный, аккуратный, почтительный и большой приятель Карла Иваныча. Он нес наши платья и обувь: Володе сапоги, а мне покуда еще несносные башмаки с бантиками. При нем мне было бы совестно плакать; притом утреннее солнышко весело светило в окна, а Володя, передразнивая Марью Ивановну (гувернантку сестры), так весело и звучно смеялся, стоя над умывальником, что даже серьезный Николай, с полотенцем на плече, с мылом в одной руке и с рукомойником в другой, улыбаясь, говорил:
— Будет вам, Владимир Петрович, извольте умываться.
Я совсем развеселился.
— Sind Sie bald fertig? [4] — послышался из классной голос Карла Иваныча.
Голос его был строг и не имел уже того выражения доброты, которое тронуло меня до слез. В классной Карл Иваныч был совсем другой человек: он был наставник. Я живо оделся, умылся и, еще с щеткой в руке, приглаживая мокрые волосы, явился на его зов.
Карл Иваныч, с очками на носу и книгой в руке, сидел на своем обычном месте, между дверью и окошком.
Карл Иваныч сидел на обычном месте. Иллюстрация Ж. Ру и Беннета к «Детству»
Налево от двери были две полочки: одна — наша, детская, другая — Карла Иваныча, собственная. На нашей были всех сортов книги — учебные и неучебные: одни стояли, другие лежали. Только два больших тома «Histoire des voyages» [*] , в красных переплетах, чинно упирались в стену; а потом и пошли, длинные, толстые, большие и маленькие книги, — корочки без книг и книги без корочек; все туда же, бывало, нажмешь и всунешь, когда прикажут перед рекреацией привести в порядок библиотеку, как громко называл Карл Иваныч эту полочку. Коллекция книг на собственной если не была так велика, как на нашей, то была еще разнообразнее. Я помню из них три: немецкую брошюру об унавоживании огородов под капусту — без переплета, один том истории Семилетней войны — в пергаменте, прожженном с одного угла, и полный курс гидростатики. Карл Иваныч бо́льшую часть своего времени проводил за чтением, даже испортил им свое зрение; но, кроме этих книг и «Северной пчелы», он ничего не читал.
Читать еще: Как рождаются мифы. Откуда берутся мифы
В числе предметов, лежавших на полочке Карла Иваныча, был один, который больше всего мне его напоминает. Это — кружок из картона, вставленный в деревянную ножку, в которой кружок этот подвигался посредством шпеньков. На кружке была наклеена картинка, представляющая карикатуры какой-то барыни и парикмахера. Карл Иваныч очень хорошо клеил и кружок этот сам изобрел и сделал для того, чтобы защищать свои слабые глаза от яркого света.
Как теперь вижу я перед собой длинную фигуру в ваточном халате и в красной шапочке, из-под которой виднеются редкие седые волосы. Он сидит подле столика, на котором стоит кружок с парикмахером, бросавшим тень на его лицо; в одной руке он держит книгу, другая покоится на ручке кресел; подле него лежат часы с нарисованным егерем на циферблате, клетчатый платок, черная круглая табакерка, зеленый футляр для очков, щипцы на лоточке. Все это так чинно, аккуратно лежит на своем месте, что по одному этому порядку можно заключить, что у Карла Иваныча совесть чиста и душа покойна.
Бывало, как досыта набегаешься внизу по зале, на цыпочках прокрадешься на верх, в классную, смотришь — Карл Иваныч сидит себе один на своем кресле и с спокойно-величавым выражением читает какую-нибудь из своих любимых книг. Иногда я заставал его и в такие минуты, когда он не читал: очки спускались ниже на большом орлином носу, голубые полузакрытые глаза смотрели с каким-то особенным выражением, а губы грустно улыбались. В комнате тихо; только слышно его равномерное дыхание и бой часов с егерем.
Бывало, он меня не замечает, а я стою у двери и думаю: «Бедный, бедный старик! Нас много, мы играем, нам весело, а он — один-одинешенек, и никто-то его не приласкает. Правду он говорит, что он сирота. И история его жизни какая ужасная! Я помню, как он рассказывал ее Николаю — ужасно быть в его положении!» И так жалко станет, что, бывало, подойдешь к нему, возьмешь за руку и скажешь: «Lieber [5] Карл Иваныч!» Он любил, когда я ему говорил так; всегда приласкает, и видно, что растроган.
На другой стене висели ландкарты, все почти изорванные, но искусно подклеенные рукою Карла Иваныча. На третьей стене, в середине которой была дверь вниз, с одной стороны висели две линейки: одна — изрезанная, наша, другая — новенькая, собственная, употребляемая им более для поощрения, чем для линевания; с другой — черная доска, на которой кружками отмечались наши большие проступки и крестиками — маленькие. Налево от доски был угол, в который нас ставили на колени.
Как мне памятен этот угол! Помню заслонку в печи, отдушник в этой заслонке и шум, который он производил, когда его поворачивали. Бывало, стоишь, стоишь в углу, так что колени и спина заболят, и думаешь: «Забыл про меня Карл Иваныч: ему, должно быть, покойно сидеть на мягком кресле и читать свою гидростатику, — а каково мне?» — и начнешь, чтобы напомнить о себе, потихоньку отворять и затворять заслонку или ковырять штукатурку со стены; но если вдруг упадет с шумом слишком большой кусок на землю — право, один страх хуже всякого наказания. Оглянешься на Карла Иваныча, — а он стоит себе с книгой в руке и как будто ничего не замечает.
В середине комнаты стоял стол, покрытый оборванной черной клеенкой, из-под которой во многих местах виднелись края, изрезанные перочинными ножами. Кругом стола было несколько некрашеных, но от долгого употребления залакированных табуретов. Последняя стена была занята тремя окошками. Вот какой был вид из них: прямо под окнами дорога, на которой каждая выбоина, каждый камешек, каждая колея давно знакомы и милы мне; за дорогой — стриженая липовая аллея, из-за которой кое-где виднеется плетеный частокол; через аллею виден луг, с одной стороны которого гумно, а напротив лес; далеко в лесу видна избушка сторожа. Из окна направо видна часть террасы, на которой сиживали обыкновенно большие до обеда. Бывало, покуда поправляет Карл Иваныч лист с диктовкой, выглянешь в ту сторону, видишь черную головку матушки, чью-нибудь спину и смутно слышишь оттуда говор и смех; так сделается досадно, что нельзя там быть, и думаешь: «Когда же я буду большой, перестану учиться и всегда буду сидеть не за диалогами, а с теми, кого я люблю?» Досада перейдет в грусть, и, Бог знает отчего и о чем, так задумаешься, что и не слышишь, как Карл Иваныч сердится за ошибки.
Карл Иваныч снял халат, надел синий фрак с возвышениями и сборками на плечах, оправил перед зеркалом свой галстук и повел нас вниз — здороваться с матушкой.
«Детство» Льва Николаевича Толстого. Краткое содержание произведения
Толстой Лев Николаевич, рассказ «Детство» которого мы опишем в этой статье, является одним из титанов классической русской литературы. Это автор таких известных произведений, как «Анна Каренина» и «Война и мир». Перед писателем открылся путь в мир литературы именно благодаря интересующей нас повести, а также проницательному редактору «Современника» Некрасову Николаю Алексеевичу, который опубликовал произведение Льва Николаевича Толстого «Детство» в 1852 году.
История создания произведения
Лев Николаевич в 1851 году отправляется на Кавказ вместе с Николаем, своим братом. В то время там шли бои с горцами. Атмосфера Кавказа вдохновляет молодого 23-летнего писателя к творчеству. Но он создает не просто произведение, посвященное войне, что было бы закономерно. Совсем другого характера сочинение пишет Лев Николаевич Толстой. Повесть «Детство» — ностальгическое произведение, которое создано в жанре псевдоавтобиографии.
Читать еще: Лютня — музыкальный инструмент Востока.
Через год, после нескольких корректур, первый труд начинающего писателя готов. Он отправляет свою рукопись в «Современник», культовый журнал того времени, возглавляет редакцию которого Некрасов Николай Алексеевич. Сразу же этот опытный литератор замечает талантливое произведение «Детство» Льва Николаевича Толстого и публикует на страницах журнала повесть никому не известного писателя. Так в нашей стране появился великий автор художественной литературы, прозаик, известный на весь мир.
В «Современнике» позже будет издано «Отрочество» (в 1854 году), а также «Юность» (1857 год). Они продолжат историю становления личности и жизни Николеньки Иртеньева, главного героя. Однако именно «Детство» Льва Николаевича Толстого — произведение, с которого все начиналось.
Начало повести «Детство»
Прескверным для главного героя было утро 12 августа. Разбудил его громкий хлопок, раздавшийся прямо над ухом. Это Карл Иванович, учитель, затеял у кровати юного барина охоту на мух. Жутко злится Николенька на своего педагога. Карл Иванович ему ненавистен, он не терпит его красной шапочки, которую учитель носит для того, чтобы не простудить свои больные уши; пестрого халата, хлопушки для мух из сахарной бумаги и немецкой речи.
Карл Иванович
Карл Иванович, посмеиваясь, щекочет пятки Николеньки. Рассеивается сонный дурман, и мальчик не может уже представить, как мог ненавидеть всего несколько мгновений назад Карла Ивановича, своего доброго педагога. Уже 12 лет живет немец в их доме. Он научил мальчика и Володю, его старшего брата, всему тому, что знает сам.
Так в жизни Николеньки Иртеньева начинается еще один день. Ему минуло три дня назад десять лет. Описывается пора его детства.
Представление членов семьи Иртеньевых
Карл Иванович после небольших приготовлений выводит своих воспитанников (Володю и Николеньку) поздороваться с Натальей Николаевной, матушкой.
Прекрасно помнит главный герой ее карие добрые глаза, сухую нежную руку, которой она часто ласкала сыновей, а также родинку на шее, находящуюся в месте, где волосы начинают виться. Наталья Николаевна принимается разливать чай по кружкам. Любочка, младшая сестра Николеньки, музицирует в той же комнате. Вместе с ней здесь находится Мими, ее гувернантка (Марья Ивановна), особа пренеприятнейшая, как считает молодой Иртеньев.
Николенька, поцеловав ручку мамы, отправляется в кабинет отца. Петр Алексеевич — крупный помещик. Он решает с самого утра с Яковом, приказчиком, сельскохозяйственные дела. Восхищается Николенька, какой статный и высокий его папа, какая у него жилистая большая рука и спокойный ровный голос. Отец напоминает мальчику о том, что они отправляются в Москву сегодня ночью.
Продолжает свое произведение писатель. Ниже представлено его фото. Лев Николаевич Толстой («Детство») рассказывает о следующих событиях в жизни мальчиков — героев интересующего нас произведения.
Володя и Николенька должны отправиться в город
Дело в том, что Володя и Николенька уже взрослые. Оставаться в деревне им больше нельзя. Поэтому отец отвезет их в город, где они получат хорошее образование, обучатся манерам, принятым в свете. Мальчик рад отправиться в таинственную Москву. Огорчает его только расставание с Карлом Ивановичем, которого он любит так же, как отца, а также с матушкой. Учителя увольняют после многолетней службы. Выросшим Иртеньевым он уже не нужен.
Утренний урок
Мальчику не позволяют настроиться на урок утренние переживания. Он забывает напрочь диалог, выученный заранее, а тетрадь по чистописанию становится чернильной лужей из-за слез, накапавших на нее. В довершение этого сумбурного утра появляется на пороге классной комнаты Гриша — юродивый, завсегдатай поместья родителей мальчика. Он стучит костылем, говорит несвязные предсказания и напрашивается, по обыкновению, на обед к Наталье Николаевне.
Иртеньевы отправляются на охоту
«Детство» Льва Николаевича Толстого продолжается эпизодом охоты. В полном составе семейство Иртеньевых отправляется на природу. Очень любит Николенька такие поездки. Сегодня к тому же с ними находится матушка вместе с девочками — Любочкой, сестричкой, и Катенькой, дочкой гувернантки, к которой мальчик испытывает первые любовные чувства.
Взрослые после неудачной охоты (главный герой спугнул ненароком зайца) принимаются за обед, а дети начинают играть в Робинзона. Николенька в это время проявляет неловкие знаки внимания к Катеньке, но девочка не потакает ухаживаниям маленького барина.
Рисование
Детей по возвращении домой занимают рисованием. Только синяя краска достается Николеньке, и он хочет изобразить события этого дня. Мальчик рисует сперва синего зайца, после чего превращает его в куст, который, в свою очередь, трансформируется в дерево, затем в скирд и наконец в облако. Рисунок в результате признается негодным, и его выбрасывают.
Карл Иванович остается
В доме в это время разыгрывается драма с Карлом Ивановичем, учителем, которого решено было накануне уволить. Лев Николаевич Толстой («Детство») так описывает эту историю. Немец, оскорбленный, отправился жаловаться на неблагодарность Петру Николаевичу, однако так разволновался, что позабыл все слова на русском языке, разрыдался и пообещал без жалованья служить, только бы его не разлучали с воспитанниками. Петр Николаевич, пожалев старика, решил взять в Москву учителя и закрепить прежнее жалованье за ним. Восстановлена справедливость. Главный герой произведения счастлив.
Дружба двух Наталий
Рассказчик после изложенных выше событий знакомит нас еще с одной обитательницей дома родителей Николеньки — Натальей Савишной, экономкой. Когда-то это была просто дворовая девка, Наташка, жившая в селе Хабаровка, где выросла Наталья Николаевна, мать мальчика. Молодую крестьянку по просьбе отца девушки, кларнетиста, взяли в дом. Когда мама Николеньки родилась, та стала ее няней. Так зародилась сердечная дружба двух Наталий — крепостной и барышни. А когда Наталья Николаевна в благодарность за годы службы написала вольную Савишне, та разрыдалась, так как не захотела ни в какую уходить со двора.
Прощание с домом
Николенька, глядя сквозь годы, признает, что в детстве любви Савишны не ценил. И сегодня, перед отъездом прощаясь с ней, он лишь бегло целует в чепец заплаканную старушку.
Мальчик жаждет скорее приехать в Москву, отправиться навстречу приключениям. Николенька, выглядывая из коляски, видит свою маму в голубенькой развевающейся косыночке, которую она поддерживает рукой. Мальчик тогда не подозревал, что в последний раз видит свою маму такой.
Николенька и Володя в Москве
Начинается московский эпизод в жизни молодых Иртеньевых. И вот на пути мальчиков встает первое тревожное испытание — знакомство с родней, находящейся в городе. Володя и Николенька сначала отправляются к бабушке княгине. Для родственницы каждый из них готовит подарок. Николенька для нее сочиняет стихотворение. Сначала оно ему кажется вполне сносным, однако к моменту чтения на публике мальчик практически убежден, что стихи получились лживые и скверные. Но ведь это неправда! Николенька, конечно, уважает и любит бабушку, однако вовсе не так, как свою матушку.
Читать еще: Цветы в вазе рисунок красками. Ее типы и формы
Знакомство с дальними родственниками, новая любовь
Мальчики знакомятся в ее доме с дальними родственниками — очень красивым и статным, несмотря на то что ему уже исполнилось семьдесят лет, Иваном Ивановичем, князем; а также Корнаковой, желчной княгиней. Николенька и Володя чуть позже также знакомятся со своими одногодками, братьями Ивиными, принимают участие в их играх, видят настоящие танцы, а Николенька вторично влюбляется. Предметом его обожания теперь является Сонечка Валахина.
Он думает о ней всякий раз перед сном. Это серьезно, убежден Николенька Ирнетьев.
Смерть матушки
Вот уже полгода мальчики живут у бабушки в московском доме. Нарушает их бурную жизнь письмо из деревни. Мать мальчиков пишет, что серьезно заболела, сочтены ее дни, и просит своего супруга привезти как можно скорее в деревню детей. Петр Алексеевич сразу же мчится к жене. Однако ее застают родные уже в бреду. Наталья Николаевна никого не узнает, не видит ничего, и в страшных муках умирает в тот же день.
Похороны Натальи Николаевны
Самые тяжелые воспоминания оставили в душе Николеньки похороны матушки. Много людей собралось на них, зачем-то все плакали, жалели сироток, молились. Николенька вскрикивает сквозь годы о том, что они не имели права плакать о ней и говорить так. Ведь, по сути, никому не было дела до их горя и ее смерти. Да и сам Николенька осознать происходящее не мог. Он пишет, вспоминая о том времени, что презирал себя за то, что не ощущал чувства горечи.
Николенька видит в гробу свою маменьку и не может примириться с тем, что это восковое и желтое лицо принадлежит той, которую мальчик любил сильнее всех на свете. В ужасе страшно кричит крестьянская девочка, когда ее подносят к покойнице. Кричит и выбегает из комнаты и главный герой, пораженный отчаянием перед загадкой смерти и горькой истиной.
Выделялась среди присутствующих седая старушка, которая не плакала, а только стояла на коленях в уголке и бесшумно молилась. Это была Наталья Савишна, человек, истинно любивший умершую. Она скончалась через некоторое время — умерла спокойно и тихо, приготовившись за месяц к своим похоронам. И теперь ее могилка находится в именье, недалеко от места, где похоронена мать Николеньки.
Конец детства
Повесть «Детство» Льва Николаевича Толстого завершают следующие события. Весь дом через 3 дня после похорон переезжает в Москву. Посещая потом деревню, мальчик всегда приходит на могилу своей матушки.
Продолжилась тем же чередом жизнь Иртеньевых. Утром они вставали в своих комнатах, завтракали за столом, гуляли по дорожкам и засыпали в теплых постелях с приходом ночи. Кажется, что все осталось так же, как было. только не стало маменьки. Детство ушло вместе с ней.
Так заканчивает Лев Николаевич Толстой «Детство». Следующие две части («Отрочество» и «Юность») продолжают рассказывать о жизни главного героя. Произведение (Лев Николаевич Толстой, «Детство») является частью данной трилогии. Завершает ее «Юность», опубликованная в 1857 году.
«Диалектика души»
«Детство» (Лев Николаевич Толстой), главы которого вкратце были описаны нами, — произведение, в котором Толстой использовал впервые прием, названный критиками впоследствии «диалектикой души». Изображая состояние главного героя, Лев Николаевич применяет внутренний монолог, свидетельствующий об изменении настроений Николеньки от печали к радости, от злости к чувству стыда и неловкости. Именно эти внезапные и быстрые изменения («диалектику души») автор будет использовать в наиболее известных своих произведениях в дальнейшем. Рассказ Льва Николаевича Толстого «Детство» считается очень важным в творчестве этого писателя.
Детство
Описание
Самой беззаботной и полной счастья порой в жизни человека считается детство. Именно ей посвящается рассказ Льва Толстого «Детство», который входит в известную трилогию писателя «Детство. Отрочество. Юность». Главным героем выступает мальчик из дворянской семьи – Николенька Иртеньев, которому исполнилось 10 лет. В этом возрасте на то время детей отправляли учиться в разные учебные заведения. И через две недели Николеньку ожидала та же участь, он должен был уехать в Москву вместе с отцом и старшим братом. А пока мальчик проводит своё время в окружении близких родственников. Рядом с ним его любимая maman, так он называет свою маму, которая имеет огромное значение на данном этапе развития ребёнка.
Рассказ «Детство» частично является автобиографическим. Описывая атмосферу в доме Николеньки, Лев Николаевич воссоздал картину собственного детства. Хотя сам он вырос без матери, так как она скончалась, когда писателю было всего полтора года. Главному герою тоже придётся пережить смерть матери, но в его жизни это произойдёт в десятилетнем возрасте. Николенька успеет запомнить её, будет любить и боготворить. Создавая образ матери, писатель наделил её лучшими качествами, которые могут быть присущи женщине. Отличительной чертой являются глаза, которые постоянно излучали добро и любовь. Не помня своей матери, Толстой считал, что именно так мать смотрит на своё дитя. Читая произведение, можно узнать о быте дворянской семьи. Помимо матери у Николеньки есть учитель немецкого происхождения Карл Иванович, который также был дорог мальчику.
Переживания героя автор раскрывает через монолог с самим собой, в котором раскрывается изменение настроения от печали до радости. Такой приём назовут «диалектикой души», его писатель использует во многих своих произведениях, чтобы показать читателю портрет героя через описание внутреннего мира. В рассказе описываются чувства героя к своим друзьям, первая симпатия к девочке Соне Валахиной. Серёжа Ивин, который был примером для Николеньки, утратил свой авторитет после того, как он унизил при всех Иленьку Грапа. Сочувствие и собственная беспомощность огорчали мальчика. Беззаботное время заканчивается для Николеньки после смерти матери. Он отправляется учиться и для него начинается новая пора – отрочество, которой посвящена вторая повесть трилогии. Текст рассказа «Детство» читать полностью можно на нашем сайте, здесь же есть возможность скачать книгу бесплатно.
Источники:
http://xn—-7sbb5adknde1cb0dyd.xn--p1ai/%D1%82%D0%BE%D0%BB%D1%81%D1%82%D0%BE%D0%B9-%D0%B4%D0%B5%D1%82%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%BE/
http://www.syl.ru/article/177722/new_detstvo-lva-nikolaevicha-tolstogo-kratkoe-soderjanie-proizvedeniya
http://obrazovaka.ru/biblioteka/tolstoy/detstvo-chitat-online
