Сергей Шаргунов к годовщине газеты «НГ Ex libris.

«Экслибрис» – это то место, где возможно все. Здесь все – экстремисты и радикалы. По крайней мере на словах. Главное, заходя в редакцию, ничего не пугаться. Ни гвалта, ни крика, ни гнусных инсинуаций, ни голых баб, развешанных по стенам, ни провокативных лозунгов. Больше всего мне нравится прилепленное к стене объявление «Присушить мужика». Я даже отрывала телефончик, но так и не позвонила. Как-нибудь соберусь и позвоню.

В «Экслибрисе» вообще много всего интересного. Например, носки, которые обнаруживаются в ящиках стола, за шкафом, в груде книг. Они остались от работавшего здесь Александра Вознесенского. Говорят, он переодевал носки по нескольку раз в день. Признаков чистоплотности Вознесенского довольно много: нераспечатанные зубные щетки, ванночка для мытья ног. Правда, грозный Евгений Лесин, ответственный редактор, утверждает, что в ванночке моют народившихся в редакции младенцев. Младенцы зачинались (по легенде от того самого Вознесенского) на раскладном диване.

До Лесина ответредактором был Игорь Зотов. Как-то раз на него с потолка свалилась крыса. Была еще в редакции крыса по имени Шамиль, которую референтка Маша кормила из блюдечка. Я уже крыс не застала, но, было время, мы слышали скребущие звуки из-за батарейки и решили, что это сын покойного Шамиля – Джохар Шамильевич.

Но лучше мы вернемся к Лесину. Его-то больше всего и боятся авторы и прочие гости. Но на самом деле Лесин очень беззащитный. И когда в комнату забегает, в модной рубашке и красивых запонках, Григорий Заславский из отдела культуры, Лесин ретируется, прячется и выкрикивает звучные фразы, которые я не буду приводить из политкорректности. Но Заславский не робеет и спешит обнять Лесина и потрепать его по спине и груди. Кстати, на груди у Лесина всегда висит болтающаяся ручка (это он перенял у покойного поэта Александра Щуплова). Цвет у ручки всегда разный. Так вот Лесин забегает с криком в пыточную и сидит там. Пыточная – это закуток с окошком, бывшая касса. Под полом – зиндан, где, по утверждению Евгения Эдуардовича, сидят мои пленники, давя томаты и готовя мои тексты. В общем-то, не буду этого отрицать. Так оно и есть.

Так что, что бы там ни кричал Лесин, бояться нужно только Михаила Бойко. Особенно теперь, когда он отрастил усы и бороду. Бойко всегда ходит в черном и мрачен, как склеп. Нет, на самом-то деле он иногда улыбается и даже хохочет, но тщательно скрывает это от публики. Михаил идеализирует страдание и депрессию. Если у него улучшается настроение, он тут же начинает от этого страдать. Настоящий борец с глянцевой веселостью и продажной жизнерадостностью. Еще Миша не любит реалистические произведения. Его от них буквально передергивает. То ли дело постмодернистская метафизика и наркотическая психоделика. Миша – единственный человек из моих знакомых, у которого есть ясное и до конца сформированное мировоззрение. Принципы, как у революционера. Ничто – это все. Как-то так.

Лесин с Бойко пребывают в перманентном и напряженном интеллектуальном диалоге. То о Боге начнут спорить, то о литературе. Миша, разумеется, гнет свою асоциальную и нигилистскую линию. Мол, демиург зол по своей природе, надо бы до него докопаться и наказать за тысячелетия людских мучений. А Лесин на понижение играет. То о половых отношениях речь заведет, то еще о чем-нибудь, совсем неприличном. Все случайные очевидцы страшно краснеют и разбегаются. Миша еще больше кипятится.

Читать еще: У кого учился пианист д вебер. Вебер, карл мария фон

Так вдвоем разойдутся, что бумаги рвать начинают и книжки ругать. А Оля Рычкова ходит между ними и работает. А еще кружку свою моет, коровью – белую с черными пятнами. Она моет, а какие-то подлецы из нее пьют всякие напитки. И пачкают кружку. И книжки. Закуску на стопках с книжками раскладывают, так что потом те книжки, которые сверху, – все грязные. Захочет кто-нибудь из соседнего отдела что-нибудь почитать, а обложки – сальные. Поругается и прочь пойдет. Так все книжки у нас остаются. А самые дорогие сердцу, самые роскошные экземпляры прячутся в несгораемый шкаф. На них никто ничего не раскладывает.

Поздно вечером, уже практически ночью, в редакцию приходит фантаст, киберпанк и любитель рок-музыки Андрей Щербак-Жуков и садится засылать полосу «События». Так что и Щербака, и Жукова мало кто, кроме нас, знает в лицо. А жаль. Щербак – парень видный. Богатырь, косая сажень в плечах. Казацкая кровь. На груди медвежий коготь запрятан. Приятно многословен. Все знает про литпроцесс (особенно – про фантастику). Одним словом, незаменимый работник. Ну вот, приходит Щербак-Жуков, прибегает красивая Лена Варзина из секретариата (вот она, на фото, удивленно читает со мной газету), и начинают они делом заниматься. А мы кругом бегаем, руками машем, паникуем и фон создаем. Сплошная истерическая катавасия. А в случае с Мишей – депрессия.

Но номер в итоге выходит. С картинками. Правда, Лесин «Экслибрис» не читает. «Не буду я ваш «Экслибрис» читать, – кричит, – пойду лучше наклевещу!» Иногда вместо «наклевещу» он говорит: «стишков надрищу». И стишок вылетает пулей, хоть сейчас его декламируй под восторженный плач и стон народа.

Но иногда Лесин все-таки краешком глаза заглядывает в «Экслибрис» – ищет совершенные нами преступления. Я в эти моменты падаю на колени и на всякий случай рву на себе волосы. Почему-то это помогает.

В редакцию иногда заходят бывшие сотрудники. К примеру, высокий и алогубый писатель Сергей Шаргунов. Миша Бойко ну на него нападать по онтологическим поводам, а Шаргунов усмехается, вздыхает, читает наугад, что под руку попадется. От него веет неустанной и героической борьбой. Все это осознают и внутренне пасуют. А потом Шаргунов уходит в ресторан «Дантес». Или в «Билингву». И там предается публичной литературной деятельности. Сияет и блещет. А Оля Рычкова находит свою коровью кружку, белую с черными пятнами, всю испачканную, и, ругаясь, идет ее отмывать. И делать «книги, присланные в редакцию». А книг, присланных в редакцию, прибывает и прибывает. Кошмар.

Но номер все-таки выходит. С картинками. И обязательно с голыми женщинами. Потому что в «Экслибрисе» любят красоту и высокое искусство. А вслух говорят все наоборот. Сами себя оговаривают. Так что если вы когда-нибудь услышите от Лесина, или от Бойко, или еще от кого-нибудь, что книжки нужно все сжечь, писателей казнить, а литературу утилизировать, – это все поклеп и фантазии. На самом деле они все поголовно литературе преданы. И книжки любят. Не все, конечно, но некоторые – и вправду любят. Очень-очень.

Читать еще: Свет в темном царстве островский.

Вновь «Национальный бестселлер»

Автор: Артур Скальский,

2085

В праздничные восьмимартовские дни в Санкт-Петербурге Оргкомитет литературной премии «Национальный бестселлер» (информационный спонсор — «НГ-Ex Libris») объявил, пусть и с запозданием, о начале нового премиального цикла.

По словам представителя Оргкомитета критика Виктора Топорова, цикл 2005 года пройдет в следующие сроки: номинация — с 9 по 31 марта. Работа Большого жюри — с 1 апреля по 15 мая. Работа Малого жюри — с 16 мая по 16 июня. Присуждение премии состоится 17 июня.

По сложившейся уже традиции, для начала Оргкомитет предложил ряду уважаемых представителей литературы и искусства, общественным деятелям и ученым, книгоиздателям и журналистам выступить номинаторами премии за 2004 год и выдвинуть на конкурс одно наиболее значительное, на их взгляд, прозаическое произведение, обладающее потенциалом бестселлера, созданное на русском языке и вышедшее в 2004 году или известное в рукописи. Список номинаторов выглядит следующим образом:

Адлер Соня, писатель, Красноярск; Амелин Максим, издатель, «Симпозиум», Москва; Арбатова Мария, писатель, Москва; Бавильский Дмитрий, критик, Москва; Басинский Павел, критик, Москва; Барметова Ирина, критик, «Октябрь», Москва; Беломлинская Юлия, писатель, Петербург; Бисеров Александр, издатель, «У-Фактория», Екатеринбург; Бородин Леонид, писатель, журнал «Москва»; Букша Ксения, писатель, Петербург; Быков Дмитрий, писатель, Москва; Василевский Андрей, критик, «Новый мир», Москва; Гаврилов Александр, критик, «Книжное обозрение», Москва; Гальего Рубен, писатель, Мадрид; Гаррос Александр, писатель, Рига; Гумен Юлия, литагент, Петербург; Денежкина Ирина, писатель, Екатеринбург; Друговейко Светлана, лингвист, Петербург; Евдокимов Алексей, писатель, Рига; Елисеев Никита, критик, Петербург; Етоев Александр, писатель, Петербург; Житинский Александр, издатель, Петербург; Зельвенский Станислав, «Афиша», Петербург; Иванов Александр, издатель, «Ad Marginem», Москва; Каминский Евгений, журнал «Звезда», Петербург; Козлов Юрий, писатель, «Роман-газета», Москва; Кононов Николай, издатель, ИНА-пресс, Петербург; Кормильцев Илья, издатель, «Ультра.Культура», Москва; Костанян Алексей, издатель, «Вагриус», Москва; Крютченко Максим, издатель, «Азбука», Петербург; Кувалдин Юрий, писатель, «Наша улица», Москва; Кузнецова Анна, критик, «Знамя», Москва; Кураев Михаил, писатель, Петербург; Курицын Вячеслав, издатель, «Астрель», Петербург; Кучерская Майя, критик, писатель, журналист, Москва; Латынина Алла, критик, Москва; Левченко Мария, филолог, Петербург; Малашенок Сергей, критик, Петербург; Мелихов Александр, писатель, Петербург; Мирзаев Арсен, поэт, Петербург; Михайлов Александр, издатель, Москва; Михеев Алексей, издатель, Москва; Москвина Татьяна, писатель, Петербург; Надпорожская Ольга, журналист, Петербург; Назаров Вадим, издатель, «Амфора», Петербург; Ним Наум, публицист, Москва; Новикова Лиза, журналист, Москва; Ольшанский Дмитрий, критик, Москва; Орлова Василина, писатель, Москва; Пирогов Лев, критик, Москва; Подольский Наль, писатель, Петербург; Поляков Юрий, писатель, Москва; Пригов Дмитрий, поэт, Москва; Старобинец Анна, «Эксперт», Москва; Толстой Иван, журналист, Прага; Тублин Константин, «Лимбус Пресс», Петербург; Фальковский Илья, издатель, «МК-книга», Москва; Шаргунов Сергей, писатель, Москва; Шенкман Ян, критик, Москва; Шманов Алексей, писатель, Иркутск; Шохина Виктория, критик, «Независимая газета», Москва; Эбаноидзе Александр, «Дружба народов», Москва; Юзефович Галина, критик, Москва; Ятковский Михаил, «Озон», Москва.

Попадание фамилии в этот номинационный список не означает априорного согласия номинатора на участие в работе премии. Любой из номинаторов вправе отказаться, и сделать это проще всего, не выдвинув на конкурс рукопись или книгу.

Читать еще: Определение стиля классицизм. Что такое классицизм

На конкурс могут быть выдвинуты произведения, опубликованные (подписанные в печать) в 2004 году, или свободные рукописи.