Поцелуй (Иллюстрация к «Книге маркизы»)
Константина Сомов (1869-1939) родился в семье хранителя петербургского Эрмитажа. И неудивительно, что мальчик все детство провел среди искусства, а затем и вовсе пошел учиться в Академию художеств.
Влюбленные. Вечер, 1910
Национальная картинная галерея Армении
Его учителем стал сам великий Илья Репина, впрочем, не ожидавший от Сомова каких либо особых успехов: его раздражала «детская глупость в красках» и «композиционная несостоятельность» начинающего эротомана.
Летнее утро, 1920
Но появление в начале 20 века в русской живописи символизма и знакомство с французскими импрессионистами, расставило все на свои места — Сомов двигался именно в этом направлении. Не правда ли, его «Заснувшая на траве молодая женщина» чем-то напоминает некогда скандальный «Завтрак на траве» Эдуарда Мане?
Заснувшая на траве молодая женщина, 1913
Сомов участвовал в создании литературно-художественного журнала «Мир искусства» — главного печатного издания русских символистов и предтечи русского авангарда.
Летнее утро, 1932
Кроме того, его стиль и увлечение графикой как нельзя лучше подходили книгам — он иллюстрировал литературные произведения, например, водевильную поэму Александра Пушкина об изменах «Граф Нулин» и пасторальный античный роман «Дафнис и Хлоя».
Дафнис и Хлоя, 1930
Но, вероятно, самая известная и скандальная работа Сомова – это «Книга маркизы», разнузданно проиллюстрированный им сборник эротических французских текстов 18 века.
Обложка «Книги маркизы»
Многие рисунки столь откровенны, что мы даже не можем их публиковать.
Круг общения Сомова в то время составляли главные представители богемы начала 20 века – художник Александр Бенуа, импресарио Сергей Дягилев, публицист Дмитрий Философов, поэт и композитор Михаил Кузьмин.
Кстати, Кузьмин был первым, кто поднял тему гомоэротизма в русской литературе, а Сомов стал первым художником, воспевшим оду обнаженному мужскому телу.
Обнаженный юноша (Б.М. Снежковский), 1937
В 1923 году Сомов вместе с многолетним бойфрендом Мефодием Лукьяновым поехал в Америку с персональной выставкой и так и не вернулся в большевистскую Россию — через пару лет обосновался во Франции, где продолжил иллюстрировать книги.
Купальщицы на солнце, 1930
Он прожил в Париже до самой смерти в 1939 году — и похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа вместе со многими русскими эмигрантами разных эпох (среди самых известных Иван Бунин, символисты Гиппиус и Мережковский, Рудольф Нуреев и Андрей Тарковский).
Интимные отражения в зеркале на туалетном столике, 1934
Художественные эксперименты с нормами морали от мастеров картин «для взрослых» XIX века
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
Обри Бердслей и «Лисистрата»
Одним из родоначальников декаданса был гениальный британский график Обри Бердслей. Он всю жизнь испытывал тяжелые физические страдания и прожил всего лишь двадцать пять лет, оказав огромное влияние на искусство своего времени. «Отрава слишком тонких курений и слишком изысканных форм» — писал о нем критик Сергей Маковский. Бердслей быстро заслужил репутацию человека порочного – уже потому, что дружил с самыми эпатажными художниками и поэтами Англии.
Он создал иллюстрации к пьесе «Саломея» Оскара Уайльда, и почти в это же время Уайльд был приговорен к тюремному заключению по обвинению в развратном образе жизни. Писатель появился после суда с «какой-то желтой книгой», но именно «Желтой книгой» назывался журнал, одним из основателей которого был Бердслей. Из-за этого скандала он остался без средств к существованию и от издателя небольших эротических книг принял предложение проиллюстрировать комедию Аристофана «Лисистрата».
Сам он относился к своей работе двойственно. В одном из писем он писал: «мне кажется, это, пожалуй, лучшее, что я до сих пор создал, они будут напечатаны бледно-пурпуровой краской…», однако перед смертью просил уничтожить все издания «Лисистраты».
Обнаженные тела и половые органы не выглядят порнографически – Бердслей был слишком хорошим графиком для того, чтобы опуститься до простого развлечения публики. «Лисистрата» — это эстетское смакование линий и графических пятен, лаконичных росчерков пера, изысканной композиции.
Франц фон Байрос и «Истории туалетного столика»
Франц фон Байрос – австрийский художник-декадент, график, известный своими скандальными гравюрами. Он в полной мере развил стиль, созданный Бердслеем, воплощая самые безумные сексуальные фантазии и рассказывая о самых странных фетишах.
Одна из его книг – «Истории туалетного столика» — наполнена изображениями обнаженных молодых женщин, словно находящихся в состоянии наркотического опьянения. Они то заняты фривольными играми, то исполняют пугающие ритуалы.
Байрос тяготел к историзму, помещая своих героинь в роскошные интерьеры и наряжая в платья прошедших веков, отправляя блуждать по садам Версаля, окружая павлинами и декоративными собачками. В его работах огромное количество деталей, текстур, орнаментов.
Читать еще: Смотреть аниме история подделок. Истории подделок
Полиция, проанализировав его гравюры, выслала Байроса из Германии от греха подальше. Впрочем, он имел успех и выполнял множество экслибрисов (книжных штампов) для богатых людей, желающих украсить любимые книги эстетски-мрачными эротическими изображениями.
Герда Вегенер
Датская художница Герда Вегенер сейчас известна как супруга первого в истории трансгендера, перенесшего операцию по смене пола. Огромную известность ей принесли портреты загадочной Лили Эльбе – такое имя выбрал для себя ее муж. Однако как художница она и ранее пользовалась большим успехом, её работы выставлялись на таких выставках, как «Осенний салон», «Салон независимых», «Салон юмористов» и др. Кроме того, она работала на многочисленные модные журналы.
Ее имя ассоциировалось с лесбийской эротикой, стилизованной под рококо – хрупкие, как статуэтки, девушки, высокие парики и кринолины, фонтаны и лебеди. В дальнейшем легкий налет женской любви отражают ее автопортреты с Лили Эльбе.
Фелисьен Ропс, художник и сатанист
Фелисьен Ропс был личностью незаурядной. Бельгийский художник, представитель символизма, мастер жанровой и эротической графики, он заигрывал с темами религии и насилия, распиная обнаженных женщин или демонических существ на крестах.
Многие его работы выглядят богохульством, но по сути раскрывают жизненную философию художника. С детства он отличался ярким темпераментом, который взрослые тщетно пытались подавить. Начав как карикатурист, в дальнейшем он пришел к символизму и эротизму в своем творчестве.
Он состоял в масонской ложе, называл себя язычником, но считал, что в своих работах являет миру жажду жизни. Женщин он считал дьяволицами, но «в хорошем смысле» — восхищался женской чувственностью, сексуальностью, женским телом, осуждая церковь за ханжество. Был вполне счастливо женат.
Константин Сомов и «Книга маркизы»
В плеяде мастеров эротической графики есть место и нашему выдающемуся соотечественнику – художнику русского модерна, представителю объединения «Мир искусства» Константину Сомову. Спектр его творчества очень широк: многочисленные портреты, исторические сценки, бытовые натюрморты. Как и многие графики его времени, увлекался образами рококо и не избежал влияния Бердслея.
Самое знаменитое произведение Сомова-графика – это «Книга маркизы», антология фривольных текстов Франции XVIII века, первая всемирно известная эротическая книга, выпущенная в России. Сомов выполнил иллюстрации и все элементы книги, стилизовав ее под эротические произведения той эпохи, которой принадлежали тексты. Все изображения выполнены в технике офорта и не связаны непосредственно с текстами, а существуют как отдельное произведение, рассказывающее о романтическом увлечении прекрасной Маркизы.
Кроме того, Сомов писал обнаженную натуру – в основном мужскую. Сомов предпочитал мужчин, и на склоне лет, пережив своего спутника (они были вместе четверть века), создал несколько лиричных, нежных и наполненных эротическим любованием полотен.
Большая их часть изображает постоянного натурщика Сомова – Бориса Снежковского, который также позировал художнику для серии эротических иллюстраций к книге «Дафнис и Хлоя».
Секс, религия и смерть — весёлый карнавал мрачной жизни — на провокационных работах Кловиса Труйя. Это точно только для взрослых!
Текст: Софья Егорова.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
Константин Сомов: 10 фактов из жизни мастера «галантных сцен»
Маскарад, буффонада, кокетство, фривольные сценки… «Продажная, несерьезная вещь» — так художник отзывался о прославившей его серии работ. Виртуозный акварелист, великолепный график, мастер портретного жанра, тонкий пейзажист — все это Сомов. К 150-летию художника в Санкт-Петербурге открылась большая экспозиция работ художника, а мы говорим о жизни и творческом пути замечательного мастера и одного из основателей знаменитого общества «Мир искусства».
1. Истоки мастерства
Начнем с того, что желание Константина Сомова стать профессиональным художником было всячески поддержано семьей. Его отец, Андрей Иванович Сомов, был известным музейным деятелем, хранителем Эрмитажа, и юные Сомовы с детства были окружены предметами искусства и разговорами о нем. Старший, Александр, стал искусствоведом, Константин и Анна — художниками.
Потомок столбовых дворян, Андрей Сомов вынужден был самостоятельно строить свою карьеру и добился на этом пути больших успехов. Выпускник физико-математического факультета Санкт-Петербургского университета, он несколько лет проработал гувернером, преподавая математику, и находил время для живописи, которую обожал. Под его руководством постигали премудрости математических наук кадеты Морского корпуса и студенты Горного института, а параллельно находилось время для изучения искусства и публикаций в журнале «Живописная русская библиотека». Научный склад ума и знание языков Андрей Иванович проявил в переводе на русский язык сочинений Галилея. А любовь к искусству — в создании руководства по мастерству офорта, которому обучился у одного из учеников знаменитого гравера Николая Уткина. Дети Александра Ивановича «с младых ногтей» впитывали историю искусства и уроки рисования, к которым добавлялось общение с известными художниками и искусствоведами, часто бывавшими в доме.
2. «Невские пиквиканцы» и знакомство с единомышленниками
Учась в петербургской школе Карла Мая — передовом для своего времени учебном заведении, — Константин Сомов познакомился и сблизился с Александром Бенуа , Вальтером Нувелем , Дмитрием Философовым . Уже тогда у юных гимназистов начали возникать мысли о новом искусстве, отличном от выхолощенного академизма. В 1887 году они образовали кружок «Невские пиквикианцы», на собраниях которого они изучали историю искусств, живописи и музыки. Позднее к «пиквиканцам» примкнули Сергей Дягилев и Леон Бакст . Благодаря энергии и организаторскому дарованию Дягилева узкий круг избранных любителей искусства, названный в честь первого романа Чарльза Диккенса, перерос в более солидную группу «Мир искусства». К ней присоединились московские художники Константин Коровин , Валентин Серов , братья Васнецовы , Михаил Врубель и Михаил Нестеров .
Читать еще: Что сегодня в моде. Модные тренды
3. В Париже
В 1888 году Константин Сомов поступил в Императорскую Академию художеств. Для того, чтобы увидеть шедевры европейских музеев, ему не надо было бороться за пенсионерскую премию — Сомовы регулярно выезжали на отдых за границу. Первый раз маленький Костя увидел Париж, когда ему было всего 9 лет. Музеи и театры входили в обязательную программу семьи, чему немало способствовала мать художника, Надежда Константиновна, получившая прекрасное музыкальное образование. Учась в Академии, Сомов снова посещает Европу — вначале в сопровождении матери, потом вместе с отцом. Мы можем только представить, какие увлекательные экскурсии проводил для сына Сомов-старший, посещая знаменитые музеи Италии и Германии.
В 1897 году Сомов заканчивает свое трехлетнее обучение в мастерской Репина и едет в Париж. К тому времени во французской столице уже собрались его друзья — Александр Бенуа и Лев Бакст, Евгений Лансере и Мария Якунчикова . Позже к ним присоединяется Анна Остроумова , наездами бывают Дягилев и Нувель. Десять лет спустя бывшие «Невские пиккивкианцы» продолжают изучение новых направлений в искусстве в самом сердце его признанной столицы. Кто-то учится (Сомов — в Академии Коларосси), кто-то приехал работать. Художники ходят в Лувр, где выставлены работы Делакруа и Коро, Домье и Курбе. В галерее Дюран-Рюэля царят импрессионисты — Моне и Дега.
4. Гоген и Сезанн глазами Сомова
В Париже Сомов создает портреты отца и своей сестры Анны, картины «Беседка», «В августе», «Радуга», «Конфиденции». И так отзывается о том, что увидел в местных галереях: «Гоген мне очень понравился, Матисс же совсем нет. Его искусство — не искусство вовсе!» Досталось и Сезанну : «Кроме одного (а может быть, и трех) прекрасных натюрмортов почти все скверно, тускло, без валеров, несвежими красками. Фигуры же и его голые „купанья“ прямо прескверны, бездарны, неумелы. Гадкие портреты». И даже Ван Гог был отвергнут: «Не только не гениально, но и не хорошо».
5. «Мир искусства» и первые шаги в иллюстрации
Благодаря энергии и организаторскому дарованию Сергея Дягилева узкий круг избранных любителей искусства, названный в честь первого романа Чарльза Диккенса, перерос в более солидную группу «Мир искусства». Дягилев, к тому моменту уже вовсю увлекшийся коллекционированием картин, в 1898 году организовал выставку в Петербурге. Позже экспозицию увидели в Мюнхене, Дюссельдорфе, Кельне и Берлине.
Первый шаг Сомова в иллюстрации — конкурс на оформление обложки журнала«Мир искусства». Художник работает много и плодотворно, создавая рисунки для книг. На его счету — «Граф Нулин» Пушкина (1899), повести Гоголя «Нос» и «Невский проспект» (1901). Сомов трудится над оформлением журналов «Мир искусства» и «Художественные сокровища России». В 1903 году в Санкт-Петербурге проходит его первая персональная выставка, на которой Сомов представил 162 работы; позже большую часть этой экспозиции показали в Берлине и Гамбурге.
6. Дневник как спутник истинного денди
Вести личный дневник в конце XIX века было модным занятием. Сомов, как и многие его коллеги, вел ежедневные записи, доверяя дневникам не только собственные сокровенные мысли, но и описывая работы, которые нарисовал, составляя своеобразный каталог-резоне. Свои юношеские записи Сомов, по-видимому, сам же и уничтожил — его заметки, которые до нас дошли, он делал с 25 лет. Сомов не только писал, но и перечитывал свой дневник, записи делались все более связанными и литературно совершенными. Иногда он читал отрывки своей сестре Анне, иногда — своему спутнику жизни Мефодию Лукьянову — тот, впрочем, не любил этих «сеансов». Без сомнения, художник хотел, чтобы дневник был опубликован после его кончины, и даже переписывал некоторые его части на склоне лет.
В своем завещании Сомов оставил свои дневники на попечение старинного друга, коллекционера Михаила Брайкевича (о нем мы еще скажем ниже). Одно из условий — не печатать ничего на протяжении 60 лет после кончины художника. Но Брайкевич так и не успел ничего предпринять — он скончался в 1940 году, через год после Сомова. И далее судьба дневников художника представляется поистине фантастической. По версии вдовы Брайкевича, Софьи Андреевны, после бомбежек от дома, где хранились рукописи, ничего не осталось — кроме дневников Сомова, которые чудом уцелели среди руин в ящике стола.
Одна из дочерей Брайкевичей привезла дневник в СССР в 1969 году и передала их племяннику художника, Евгению Михайлову, который хранил ранние дневники Сомова. Через 10 лет «Дневники» действительно были изданы — в основном, это были письма Сомова к его сестре Анне Сомовой-Михайловой. Несмотря на то, что многие личные подробности были изъяты Михайловым, восстановить первоначальный текст во многом удалось — это сделал московский искусствовед Павел Голубев. Первый том объемного «труда всей жизни» Константина Сомова вышел в 2017 году, год спустя — второй, а всего предполагается 8 томов «Дневников» художника.
Константин Сомов ярко проявил себя и в портретном, и в пейзажном жанре, явив миру замечательный талант и мастерское владение кистью. Тем не менее, одна из «визитных карточек» художника — эротические иллюстрации к куртуазному сборнику «Книга Маркизы», в котором была собрана антология французской эротической литературы XVIII века.
7. Куртуазная «Книга Маркизы»
Сам Сомов не особенно любил иллюстрации к « Книге Маркизы ». В его дневнике часто встречаются такие фразы: «она мне надоела, эта графика, в которой я так неловок» и «продажная, несерьезная вещь» . Тем не менее, именно модный эротизм иллюстраций к этому сборнику сделал Сомова популярным. Известный библиофил и художественный критик Эрих Голлербах называл «Книгу Маркизы» высшим достижением в графическом творчестве Сомова. «Здесь… отразился мечтательный культ XVIII века, с его очаровательным бесстыдством, фривольностью и напряжённой чувственностью» — писал Голлербах.
Читать еще: Из чего состоит брейк данс. Термины в брейк дэнсе
В этом сборнике, идея создания которого принадлежит австрийскому эссеисту и критику Францу Блею, собрана антология французской эротической литературы 18 века: Вольтер, Казанова, Шенье, Парни — всего около полусотни авторов. Собственно, Блей и заказал иллюстрации для «Книги Маркизы» Сомову. Первый раз книга была напечатана на немецком языке в издательстве «Hans Von Veber» в 1907 году, позже неоднократно переиздавалась — в частности, в 1918 году в Санкт-Петербурге.
8. Революция и эмиграция
После свержения царя Николая II Сомов записал в дневнике: «За два дня столько событий. Николай свержен, у нас будет республика. Голова идет кругом. Я так боялся, что останется династия. Видел, как везде сбивали с вывесок царские гербы. Сегодня утром звонил к Бенуа, советуя ему взять сразу власть в руки в области искусства. Он мне сообщил, то уже что-то зачали Рерих, Гржебин, Петров-Водкин при содействии Горького… Лучше мне не мешаться и жить по-старому, как я жил» . При том при всем Сомов все-таки решил уехать из страны. И только в 1923 году ему это удалось — он выехал в Америку в качестве уполномоченного «Русской выставки», которую успешно провел в 1924 году. В Россию Константин Сомов не вернулся. В январе 1928 года он осел в Париже, купив квартиру на бульваре Эксельманс, и погружается в работу — пишет портреты, пейзажи, миниатюры, создает серию замечательных акварельных работ.
9. Миф: сердечный друг
В сентябре 1910 года Константин Сомов познакомился с юным натурщиком, Мефодием Лукьяновым. Мефодию — или Мифу, как его называли друзья — в ту пору исполнилось 18 лет. Миф был для Сомова не только другом и помощником — со временем он стал его «сыном, братом и мужем» и поселился в доме Сомовых. Короткий роман Сомова с Вальполем — британским писателем Хью Уолполом, который в 1916−17 годах также жил в доме Сомовых, — не разрушил, а еще более укрепил отношения Сомова и Мифа. После революции Лукьянов эмигрировал первым; в 1922 году он узнал, что болен туберкулезом, и правдами и неправдами уехал в Париж, к тамошним докторам. Миф купил ферму в нормандском местечке Гранвилье, занимался разведением и продажей кур, уток и кроликов. Живописные пейзажи, свежий воздух, тишина и несложная работа продлили жизнь Мефодия. Сомов часто наезжал к нему в гости из Парижа; их жизнь была размеренной, и, как пишут, «почти семейной».
Весной 1931 года туберкулез начал брать свое: у Мифа начались обострения, он слег. В феврале 1932 года Сомов писал своей сестре Анне Михайловой: «За эти тревожные дни я так много передумал о Мефодии, о том, что я часто был очень гадким, жестоким. Что все его вины — маленькие, ничего не значащие и что у меня просто придирчивый нрав. Что меня никто так не любил, как он». Последними словами Мифа, обращенным к Сомову, были «Костя… до свиданья».
Сомов продолжал жить, рисовать «ню», вести дневник, скрывая интимные моменты нехитрыми шифрами и иносказаниями, записями на иностранных языках.
10. Поклонник, друг, душеприказчик
Одним из больших поклонников таланта Константина Сомова был Михаил Васильевич Брайкевич. Выпускник Института путей сообщения, талантливый инженер, Брайкевич работал на многих императорских стройках. А еще Брайкевич был страстным почитателем работ русских художников, «мирискусников». Увлеченный коллекционер, вице-президент Одесского общества изящных искусств, он всегда заявлял, что покупает картины не только для себя лично, но для того,чтобы создать собрание, предназначенное в дар Одессе.
В 1920 году, собираясь в эмиграцию, Брайкевич оставил более ста картин Новороссийскому университету (обстоятельства этого шага, впрочем, были непростыми). Сегодня эта работы составляют часть собрания Одесского художественного музея.
Как писал Михаил Брайкевич в воспоминаниях о Сомове, «…дружба наша началась в далекие довоенные годы, крепла с годами и ни разу не нарушилась размолвкой… Я помню, с каким волнующим нетерпением я ждал, когда Сомов уходил из своей петербургской гостиной в соседнюю туалетную комнату, где он хранил для себя посвященные природе этюды ранней молодости, часто потому, что они ему самому пришлись особенно по сердцу, для того, чтобы отобрать две, три вещи для меня. И какие это были сокровища! Сомов, с не меньшим правом, чем Серов и Левитан , может считаться тонким поэтом русского пейзажа».
Переселившись в Лондон, Брайкевич не оставлял своих пристрастий и начал собирать новую коллекцию работ художников «Мира искусства». В 1931 году он приехал к Сомову в Париж, где купил несколько работ, а также заказал художнику портрет дочери Татьяны.
Париж стал домом Константина Сомова до самой его кончины в 1939 году; он умер на руках своего друга, Михаила Васильевича Брайкевича и был похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа. Брайкевич оплатил бессрочное пользование землей для могилы друга, а также стал душеприказчиком Константина Андреевича.
Выставка работ Константина Сомова работает в Государственнном Русском музее до 4 ноября 2019 года. Посетителей ждет порядка 150 работ из собраний Русского музея, Государственной Третьяковской галереи, Научно-исследовательского музея Российской Академии художеств, частных собраний Москвы. Представлено 50 картин, графика, а также фарфоровые статуэтки, созданные по эскизам художника.
Источники:
http://ru.rbth.com/watch/431-konstantin-somov-erotic-pics
http://kulturologia.ru/blogs/030518/38705/
http://zen.yandex.ru/media/id/595ca3dee86a9e3f7efbc39b/5d569c2397b5d400ae9e539e
