Работа над главным романом «Отцы и дети» была завершена Тургеневым в июле 1861 года. К этому времени в его творческой судьбе произошло горькое событие — разрыв с «Современником», обусловленный несогласием писателя со статьей «Когда же придет настоящий день?» Н. А. Добролюбова по поводу романа «Накануне».
Наступила пора 60-х годов. Тургенев видел, что многое меняется в расстановке общественных сил в русском обществе, наблюдал отражение этого процесса в редакционной жизни журнала, с которым много лет был связан, развитию которого способствовал и где взошла звезда его собственной литературной славы.
Он понимал, что на смену дворянам-либералам пришло молодое поколение революционеров-демократов, к числу которых принадлежал и Добролюбов, появившийся в «Современнике» вместе с Чернышевским в конце 50-х годов. И хотя сама статья содержала лестный отзыв о романе, Тургенев не мог согласиться с ее революционными выводами. Добролюбов писал, что у России тоже есть свои поработители, но не внешние (как у родной страны героя романа), а внутренние. И потому ей необходимы «русские Инсаровы» для борьбы с «внутренними турками». «Когда же они наконец появятся? Когда же придет настоящий день?» — к таким вопросам сводился смысл статьи.
Тургенев решительно не согласился с подобным толкованием своего романа. К тому же он, будучи сторонником не социальной революции, а реформ, не мог разделить радикальных настроений молодого критика. И потому Тургенев просит Некрасова «не печатать этой статьи». Тот колеблется. Видя это, Тургенев заявляет: «Выбирай: я или Добролюбов». Некрасов принимает сторону идейно близкого себе человека — Добролюбова и тем самым предопределяет уход Тургенева из журнала.
«Распалась связь времен. »- Даже Тургенев, предполагавший неравнодушное отношение к своему роману, не рассчитывал на кипение страстей вокруг «Отцов и детей». Но более всего его обескураживало обозначившееся в печатных публикациях стремление к одностороннему истолкованию существа конфликта и характера главного героя романа.
Россия конца 50-х годов жила в преддверии огромного социального события — отмены крепостного права, которое для страны должно было стать переломным моментом во всех сферах общественной жизни, включая ломку мировоззрения передовых общественных слоев.
Как и предполагалось, время «раскололось», разведя по разные стороны исторического барьера дворян-либералов и «новых» людей России — разночинцев-демократов, отцов и детей.
В русской истории так было не раз. Проблему отцов и детей знала и русская литература. Вспомним нравственный раскол в русском дворянстве 20-х годов XIX века, изображенный Грибоедовым, или дворянскую духовную оппозицию 30-х годов — центральную проблему в «Герое нашего времени».
Однако что касается романа Тургенева, то здесь речь шла не только о споре поколений, но и о разрыве связи времен, столь очевидном для писателя. Поэтому конфликт в «Отцах и детях» имел откровенно драматический характер.
«Отцы и детн». «Отставные люди»- и «наследники». В романе оказались лицом к лицу люди 40-х и 60-х годов XIX века. Именно принадлежность ко времени явилась источником конфликта между Павлом Петровичем Кирсановым и Евгением Базаровым.
1840-е годы были порой дворян-либералов. Тогда понятие «либерал», по словам Тургенева, означало «протест против всего темного и притеснительного, означало уважение к науке и образованию, любовь к поэзии и художеству и, наконец, пуще всего любовь к народу, который, находясь еще под гнетом крепостного бесправия, нуждался в деятельной помощи своих счастливых сынов». Либерально настроенных людей, исполненных веры в прогресс, гуманность, цивилизацию, нередко называли идеалистами, романтиками. Вообще с 40-ми годами связывают атмосферу высокой духовности в русском обществе. Это время Белинского, Станкевича, Тургенева, братьев Кирсановых.
Подобно Тургеневу, Николай Петрович закончил Петербургский университет и «вышел. кандидатом». Он, как и Тургенев, мог оказаться в Париже, если бы не 1848 год, свидетелем которого, как известно, стал писатель. Как Тургенев, он любит Пушкина, музыку. Словом, это люди одной крови. И Павел Петрович для автора не только воплощение comme il faut и олицетворение гвардейско-дворянского идеала, но человек, способный принести свое большое честолюбие и все важные карьерные соображения в жертву всепоглощающей любви-страсти и вместе с потерей любимой женщины утратить всякий смысл существования.
За героями-дворянами в романе Тургенева стоит исторически сформированная культурная традиция, обусловившая вполне определенный тип духовности с его нормами и ценностями,— то, что мы называем дворянским аристократизмом.
В 60-е годы на культурной сцене появляется новая социальная группа — разночинная интеллигенция.
Главной «мишенью» для молодого, напористого поколения разночинцев стало аристократическое дворянство. Они отказались видеть в аристократизме высшую форму тогдашней культуры. Связывая дворянский аристократизм с социальными последствиями крепостнической системы — нищетой и бесправием народа, отсутствием общественных прав человека, разночинцы категорически не принимали всего того, что было ему присуще, вплоть до аристократической манеры одеваться и поведения в обществе. Вот почему так претят тургеневскому Базарову ухоженные ногти, аккуратно выбритый подбородок и «каменные» воротнички Павла Петровича.
Читать еще: Образы «футлярных людей» в рассказах А. П
Как идейный вызов аристократизму, разночинная молодежь культивировала в себе небрежность и даже неопрятность в одежде. Поэтому длинный балахон с кистями, красные руки, дешевый табак, развязность поведения Базарова — это вполне значимые, идеологически весомые знаки в портрете шестидесятника.
Тургенев с первых страниц романа стремится показать взаимное неприятие старого и нового поколений. Так, Базаров не спешит поприветствовать отца Аркадия: «не сразу» подал ему руку. Павел Петрович же при встрече с гостем вообще руки «не подал и даже положил ее обратно в карман». И кстати сказать, Базаров заметил это.
Обе стороны подчеркнуто невежливы в оценках друг друга. «Этот волосатый?» — таков первый отзыв Павла Кирсанова о Базарове. Не скупится на характеристики и Базаров, называя дядю Аркадия «архаическим явлением», а Николая Петровича «отставным человеком».
Откровенное пренебрежение звучит в вопросе Павла Петровича, обращенном к племяннику: «Ну, а сам господин Базаров собственно что такое?» — как будто речь идет о неодушевленном предмете, а также к Базарову относительно лягушек: «Вы их едите или разводите?» Подчеркнуто неучтиво и поведение Базарова, когда он, зевая, лениво отвечает Павлу Петровичу.
Тургенев, несмотря на то что его обвиняли в пристрастном отношении к героям, старался подняться над готовящейся «схваткой». Он одинаково ироничен в описании деревенского щегольства Павла Кирсанова, всех его фесок, «пестреньких» утренних рубашек, темных английских сьютов, китайских красных туфель, лаковых полусапожек, душистых усов и в портретной характеристике «господина нигилиста», с мешком лягушек, в шляпе, обвитой цепким болотным растением, шагающего через клумбы.
В тургеневском романе самоочевидны аристократическая спесь Кирсанова («лекарский сын», а «не робеет») и болезненное самолюбие разночинца («Дрянь, аристократишко»). Словом, Тургенев был готов рассказать о главном конфликте своего времени без предубеждения.
Роман «Накануне». Разрыв с «Современником
Чайковская Ирина Исааковна
Три женщины, три судьбы: Полина Виардо, Авдотья Панаева и Лиля Брик
Роман о писательской любви
Название подсказывает, что книга Ирины Чайковской состоит из трех «медальонов» — судьбы женщин, замечательных по своему характеру, одаренности, но более всего памятных по их роли в судьбах великих русских писателей: Полина Виардо и Тургенев, Авдотья Панаева и Некрасов, Лиля Брик и Маяковский.
Параллельные жизнеописания — классика биографического жанра! Параллелизм есть, но читательское ожидание, тем не менее, будет несколько обмануто, когда он поймет, что «медальон» в полном смысле слова здесь один — Виардо, а две другие главы даны по принципу дополнительности.
В истории Панаевой дополнительность сказывается даже сюжетно, поскольку рядом с Некрасовым по близости и контрасту к нему все время маячит Тургенев, тесня главного героя жизненного романа. В двух разделах его имя вынесено в название: «Авдотья Панаева: роман о Тургеневе», «Иван Тургенев и Николай Некрасов: сходство любовных коллизий». Как будто инерция предшествующего очерка продолжается, и автора не оставляет желание следовать за канвой тургеневской биографии. Однако сильнее, чем инерция биографии, нарастает инерция главного сюжета, который прорывается сквозь поверхностный параллелизм, располагая судьбы в последовательном ряду: психологический роман о писательской любви с моделью отношений, варьирующейся и повторяющейся в разных жизненных и исторических обстоятельствах, чтобы обнаружить «сходство любовных коллизий».
Модель задана в первом очерке, ее вариации — в двух других. В первом, более подробном, герой со всей определенностью предложен как писатель — творец и литературная личность, для кого жизненные отношения приобретают глубину в том случае, если они становятся источником творческой энергии. И дело не только в силе его собственной эмоции и привязанности, даже не только в возможности быть понятым.
Что общего в этих трех женщинах и в этих трех романах, сплетенных по воле Ирины Чайковской в единое повествовательное полотно?
Можно подбирать характеристики, которые будут верны в отношении всех трех героинь: сильный характер — безусловно; творческая натура (необязательно реализованная в собственном творчестве) — да; красота — да, но… Красота, которая, будучи увидена чуждым взором, может предстать — уродством, т. е. неклассическая, неправильная красота. И у Виардо, и у Брик. Сильнее красоты — обаяние. Наверное, так, но само слово «обаяние» как-то не клеится к этим женщинам, звучит парфюмерно, а магнетизм — слишком вычурно.
Собственно, тому, чтобы уловить это свойство, не поддающееся определению одним словом, но выражающее сущность того, чем держался и жил жизненный роман выдающихся писателей с этими выдающимися женщинами, и посвящена книга И. Чайковской. Это ее внутренний сюжет, только на поверхности — параллельный, а в реальности — продолжающийся, имеющий движение и развитие.
Читать еще: Трагедия моцарт и сальери краткое содержание.
Принцип движения очень важен. Часто биографический жанр, хотя по определению и предлагающий рассказ о жизни, дает ее лишь как результат — историю с известным концом. Здесь же мы имеем не результат, а процесс освоения и раскрытия того психологического романа, который сложился в истории русской литературы на протяжении столетия.
Меняются герои и героини, но все более прочной выглядит модель отношений, в которых внешнее и бытовое куда как менее важно, чем таинственная сила, не отпускающая писателя, поскольку жизненно и творчески необходима ему.
Сила, столь безусловная и столь неявная, как красота героинь, очень разных в своих жизненных правилах и привычках. Одна могла быть добропорядочной матерью семейства, другая — хозяйкой богемного салона… Впрочем, это тоже у них общее — вокруг каждой сомкнулся литературный или художественный круг, в котором были и поклонники, и недоброжелатели. В центре круга — то ли женщина, то ли плененный ею великий писатель. Кто она — Цирцея, околдовавшая и лишившая воли, или вдохновительница, дарующая творческую и жизненную силу?
Ирина Чайковская вспоминает эти нескончаемые споры, но не вмешивается в них. Ее роман о другом — о том, что было и как было, с попыткой уловить веяние этой неведомой силы, жизненно драматической и творчески благодатной.
Главный редактор журнала «Вопросы литературы», доктор филологических наук, профессор И. О. Шайтанов
Хочу объясниться с читателем, взявшим в руки эту книгу. «Почему автор объединил статьи об этих женщинах в одну книгу? — может он спросить. — Почему эти три судьбы рассматриваются вместе?» Итак, Полина Виардо, Авдотья Панаева и Лиля Брик. Почему я связала их одним узлом?
Отвечу так. Много лет назад, занимаясь творчеством Ивана Тургенева, я прочла в его дневнике — «Мемориале» отметку о встрече в 1843 году с Авдотьей Панаевой. Тургенев отмечал в своем «Мемориале» только те события, которые были для него чрезвычайно важны. В том же, 1843 году, Иван Тургенев встретился с «женщиной своей жизни», Полиной Виардо, приехавшей в Санкт-Петербург на гастроли в составе Итальянской оперы и в сопровождении своего мужа. С французской певицей и с ее семьей Тургенева свяжут долгие и непростые отношения.
А Авдотья Панаева впоследствии станет гражданской женой, спутницей и музой его ближайшего друга, поэта Некрасова. Многое в истории отношений Ивана Тургенева и Полины Виардо будет напоминать «любовный роман» Николая Некрасова и Авдотьи Панаевой.
Главное сходство: обе — Полина Виардо и Авдотья Панаева — были замужем, со своими мужьями не разводились и до конца жизни носили их фамилию.
Любопытно, что со временем Тургенев и Панаева станут непримиримыми врагами. Разойдутся пути и Некрасова с Тургеневым.
Об этой стороне их отношений вы также сможете прочитать в книге.
Третья моя героиня — Лиля Брик, жила совсем в другое время, в XX веке, ей суждено было стать подругой революционного поэта, пережить русскую революцию, остаться невредимой в годы террора и покончить с собой, приняв смертельную дозу снотворного в 1978 году.
У нее тоже был муж, Осип Брик, с которым она не расставалась вплоть до его смерти в 1945 году. В статье о Лиле Брик, посвященной ее мемуарам, впервые вышедшим на родине в 2003 году, я сравниваю их с Маяковским жизнь с той моделью, по которой в XIX веке протекала жизнь Авдотьи Панаевой и Полины Виардо.
Та давняя статья когда-то стала для меня отправной точкой для размышлений над судьбами этих трех неординарных женщин. Неординарных не только потому, что на них обратили внимание большие российские писатели — Иван Тургенев, Николай Некрасов и Владимир Маяковский.
Кстати, в период знакомства с их будущими «музами» все трое находились в самом начале своей творческой карьеры, мало кому были известны. Их подруги помогли им обрести «собственный голос» и подняться в полный рост.
Однако и сами по себе эти три женщины были необыкновенными. Полина Виардо была блестящей певицей, композитором, хозяйкой парижского салона, сыгравшего значительную роль в культурной жизни Франции 1840-1860-х годов, Авдотья Панаева, будучи писательницей, кроме повестей и рассказов, оставила интереснейшие «Воспоминания», до сих пользующиеся вниманием читателей, а Лиля Брик прославилась в советской истории как женщина-легенда, без имени которой нельзя представить себе сложное послереволюционное время.
При всем том были они разные, непохожие друг на друга. Надеюсь, читатель увидит и их различия. Сама я настолько сжилась с судьбами моих героинь, что недавно объединила всех трех в пьесе «Сцены в раю» (Чайка, № 13, 2013). Пьеса явилась органичным завершением размышлений, начатых мною в статьях. В ней Лиля Брик, Авдотья Панаева и Полина Виардо встречаются на небесах уже после смерти и снова обнаруживают и свое сходство, и свою непохожесть, а в общем в чем-то повторяют свое земное поведение.
Читать еще: Валентен луи жорж эжен марсель пруст. Пруст марсель
Гений-скандалист: Из-за чего Иван Тургенев перессорился с известными русскими литераторами
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
Иван Тургенев и Лев Толстой
Два талантливых писателя не сошлись во взглядах на воспитание подрастающего поколения. Сора произошла в гостях у Афанасия Фета и его супруги Марии Петровны во время обеда. Мария Петровна во время трапезы поинтересовалась у Тургенева мнением о его новой английской гувернантке, нанятой для воспитания дочери. Писатель в подробностях рассказал о методах воспитания и о том, как гувернантка приучает свою воспитанницу к благотворительности. Поначалу она просила Ивана Сергеевича определить сумму, выделяемую дочери для благотворительности, а после сделала участие девочки более деятельным. Пелагея латала одежду нищих, приводила её в порядок и после возвращала.
Лев Николаевич позволил себе уничижительно высказаться о данной методике воспитания, сказав, что девушка в кружевах, латающая лохмотья, выглядит довольно смешно. Разгневанный Иван Сергеевич попросил коллегу замолчать, однако Толстой считал себя вправе говорить всё, что думает. Разгневанный Тургенев вышел из-за стола и вскоре уехал в своё имение. Позже последовала переписка двух писателей, которая вполне могла примирить поссорившихся.
Однако из-за задержки ответного письма от Тургенева к Толстому, Лев Николаевич снова счёл себя оскорблённым и предложил стреляться. К счастью, дуэль их так и не состоялась, а вот общаться два талантливых литератора перестали на целых 17 лет. Лишь за пять лет до смерти Ивана Тургенева Толстой отправил ему письмо с извинениями, которые были приняты.
Иван Тургенев и Иван Гончаров
Ссора с Гончаровым была куда более громкой и к её разрешению привлекался даже третейский суд в лице Анненкова, Дружинина, Дудышкина и Никитенко. Иван Гончаров публично обвинял Тургенева в плагиате, искренне считая, что герои «Дворянского гнезда» и «Накануне» заимствованы из того отрывка, который автор «Обломова» читал Тургеневу.
Однако члены «третейского суда», подробно изучив и сравнив два произведения, никаких заимствований не обнаружили. Иван Тургенев и Иван Гончаров с тех пор прекратили всякое общение.
Иван Тургенев и Фёдор Достоевский
Тургенев и Достоевский некоторое время общались, но особой симпатии между ними не было. Тургенев считал молодого писателя выскочкой и хвастуном и даже вместе с Некрасовым сочинил едкую эпиграмму, высмеивающую самомнение Достоевского. Тем не менее, попав в трудную финансовую ситуацию после проигрыша в казино в Висбадене, Фёдор Михайлович просил Ивана Сергеевича позаимствовать ему денег. Тургенев одолжил ему половину запрашиваемой суммы, которую Достоевский возвратил лишь через 11 лет.
Фёдор Достоевский считал Тургенева, живущего большей частью за границей, дрянным человеком и упрекал его в отсутствии патриотизма. Иван Тургенев сохранил своё неприязненное отношение к Достоевскому даже после смерти последнего.
Иван Тургенев и Николай Некрасов
Тургенева и Некрасова связывала многолетняя дружба. Известно, что во время своего проживания в Петербурге Иван Сергеевич наведывался к поэту ежедневно. Он прибывал с утра, отлучался, если случалась надобность, но возвращался к обеду и находился у Некрасова до того, как нужно было отправляться на мероприятия или наносить вечерние визиты.
Они могли расходиться в финансовых вопросах: Тургенев прибывал в «Современник» и тут же просил денег. Ему давал и сам Николай Алексеевич, и в кассе одалживали, однако после сведения счетов оказалось, что писатель задолжал издательству ни много ни мало, а 9000 рублей. Но даже этот факт не поссорил приятелей. Некрасов признавался в своём теплом отношении к Тургеневу и по-прежнему был терпелив и великодушен к другу.
Но горячий спор о русских и европейских писателях едва не положил конец их дружбе. Тургенев считал, что в России никогда не будет таких светочей слова, как Шекспир, а Некрасов приводил ему в пример Гоголя. К тому же Некрасов считал: ничто так не вдохновляет, как русская земля и родное Отечество. Тургенев, давно и прочно считавший Европу своим вторым домом, подобного патриотизма не разделял. И даже весьма резко высказался по этому поводу. Однако именно благодаря Ивану Тургеневу Европа стала знакомиться с русской литературой.
Могла ли предположить популярная оперная певица Полина Виардо, что триумфальные гастроли в Санкт-Петербурге принесут ей не только любовь русской публики, но и удивительный роман длиною в сорок лет. Не каждый брак, даже заключенный по большой любви, способен продержаться так долго. А ведь это были особые взаимоотношения замужней женщины с русским дворянином Иваном Тургеневым.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
Источники:
http://tepka.ru/literatura_10_korovin/265.html
http://www.litmir.me/br/?b=244530&p=19
http://kulturologia.ru/blogs/270519/43230/
